Так много чего случилось за этот период, что я не писала.
Честно говоря, я и не хотела. Иногда я не пишу, потому что нечего писать, а
иногда, как сейчас, потому что слишком много ожиданий и наблюдающих. Люди не
хотят спрашивать, а хотят прочитать обо всем, а я не хотела давать им этой
возможности. Я ждала того времени, пока все тайное не станет явным, а именно —
мы снова вместе но об этом в блоге не прочесть. Я не хотела писать об этом
раньше, чем это увидит общественность. Не знала почему я так поступала, но
теперь знаю — люди (типо верующие) жестокие сволочи.
На этой неделе у мужа умерла бабушка, и на кладбище, куда я
приехала, чтобы поддержать его, были и хорошо знакомые мне «верующие». И вот,
как же они упустят такой момент, чтобы не поучить меня по поводу моего решения
развестись. Они ведь как и все наблюдатели были в неведении, что мы с Серёжей
снова сошлись и строим теперь наши отношения совершенно по другому вектору.
И вот сначала ко мне подошла старейшина церкви и начала
разговор за сына, но я ушла отвергнувши её больные советы, о том, что для того
чтобы мой мальчик выздоровел нужно повторять молитву за каким-то там человеком.
Я представила себе эту картину, как я вторю за кем-то чью-то молитву, хожу по
комнате и бубню повторяя молитву как заклинание, или может я даже стану на
колени, и лицом падшая вниз снова буду за кем-то повторят. Меня это рассмешило,
и я хотела прервать этот глупый ритуальный совет старейшины, объясняя ей, что
никто в жизни не может более сильно молиться, чем собственная мать. Что это
глупо повторять молитву какого-то чувака, пусть он и будет супер пупер
целитель, но моя вера такая, что материнская молитва идущая от сердца, попадает
в центр сердце Бога, а не чужая. Но что-то внутри меня остановило с ней
спорить, ведь мы с ней не на улице встретились, а на похоронах, и нужно отдать
дань месту куда мы пришли и зачем. Я махнула головой в знак согласия, но она не
дура, и поняла, что её совет я отвергла. Я отошла от неё, чтобы не продолжать
беседовать.